28032024Актуально:

Палестино-израильский конфликт: история

Конфликт в палестино-израильском регионе имеет многолетнюю историю. Каждая попытка помирить враждующие стороны завершается либо палестинскими ракетными обстрелами, либо ударами израильских ВВС.

Палестино-израильский конфликт отличается от отношений Израиля и арабских государств. Он не является межгосударственным, и для него характерна сильно выраженная этнотерриториальная и этнополитическая составляющая. Участники этого противоборства поддерживают лидеров, демонстрирующих твердое намерение не поступиться принципами, защищая интересы и символы, исторически сформировавшиеся в условиях конфликта. Вот почему переговоры являются для нынешних «властителей дум» либо вовсе идейно неприемлемыми, либо тяжелой обязанностью, навязанной внешними игроками.

Палестино-израильский конфликт, заложивший основы арабо-израильских противоречий и остающийся их элементом, системно и структурно отличается от отношений Израиля и арабских государств. Он не является межгосударственным конфликтом, и для него, наряду с общими причинами арабо-израильского противостояния, характерна сильно выраженная этнотерриториальная и этнополитическая составляющая.

Как известно, в основе конфликта лежат претензии двух народов на одну и ту же территорию — Палестину. Исторические ссылки, особенности культурного наследия, языковое своеобразие — все возможные аргументы брошены на весы для того, чтобы доказать практически недоказуемое: кто имеет больше прав на эту землю. Аргументы традиционно подкрепляются военным противостоянием.

Структурно конфликт является асимметричным: в нем участвуют стороны, не сравнимые ни по своей мощи, ни по влиянию, ни по мобилизационным возможностям. Асимметричность конфликта проявилась и в том, что в него втянуты как регулярная армия, так и нерегулярные вооруженные формирования, представляющие собой военные ответвления тех или иных национальных движений и партий. Как правило, нерегулярные вооруженные отряды и формирования гораздо более безответственны. Обладая в силу своей природы более ограниченными средствами военного воздействия на ситуацию (лишенные тяжелой техники, мощного оружия и т.д.), они берут на вооружение террористические и диверсионные методы. В то же время участие в израильско-палестинском конфликте со стороны Израиля современной регулярной армии не может не приводить к превышению предела сдерживания и к неоправданным жертвам.

Столь длительное военно-политическое противостояние стороннему наблюдателю может показаться иррациональным. Действительно, на протяжении многих лет международное сообщество выступает за урегулирование конфликта на основе двух государств для двух народов. Формально создание двух государств было предложено еще в 1947 г. в резолюции ГА ООН 181 /II. Почему же до сих пор простая на вид формула не реализована?

Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, недостаточно вернуться к событиям более чем 60-летней давности, вспомнить обострившиеся отношения между палестинскими арабами и евреями, маневрирование Великобритании, позиции США и СССР, соперничество в арабском лагере и т.п. Как представляется, все эти хорошо известные факты способны объяснить только то, почему не удалось имплементировать резолюцию ГА ООН в 1948 г., но они не дают ответа на вопрос, почему в дальнейшем она так и осталась на бумаге в качестве примера международного простодушия или искреннего заблуждения.

С самого начала арабо-еврейские противоречия в Палестине отражали не только борьбу за территорию, но и за историю, мифы, традиции и религию, связанные у обоих народов с этой землей. Иными словами, сравнительно небольшая территория стала маркером национальной идентичности как у евреев, так и у палестинских арабов. Ни тот, ни другой народ не мыслит себя как исторический феномен вне этой земли, которая на протяжении многих веков формировала их самосознание и национальную самобытность. Борьба за «первородство», действительно абсолютно иррациональная с современной точки зрения и иррелевантная с точки зрения урегулирования конфликта, в этнополитическом контексте оказывается гораздо сильнее общепринятой логики. В ней главную роль играют символы, эмоции, а не разум.

Исследованию специфики межэтнических конфликтов посвящены работы многих специалистов. Главные выводы можно свести к тезису, что этнический конфликт часто рассматривается как нерешаемый и продолжительный, как одна из наиболее сложных форм конфликта, с точки зрения управления и урегулирования. Наличие этнического измерения приводит к тому, что конфликт воспринимается непосредственно конфликтующими сторонами не только как конфликт интересов, но и как конфликт ценностей. Американский специалист в этой области Джон Бертон следующим образом описывает понятие ценности: «Ценностями называются те идеи, привычки, традиции и верования, которые характерны для определенной социальной общности…. Сохранение ценностей причина защитного и агрессивного вариантов поведения…» [1]. Интересы могут быть предметом для торга, а ценности примирить крайне сложно. Это означает, что в израильско-палестинском конфликте противоборствующие стороны не склонны идти на уступки по вопросам, которые, по их мнению, относятся к проблеме выживания и сохранения их народов, их уникальной культуры.

Для радикальных исламистских организаций ХАМАС и Исламский джихад идея создания двух государств неприемлема в принципе, так как они не признают права Израиля на существование. Для правых израильских радикалов создание палестинского государства, означающее уход Израиля с территорий захваченных в июне 1967 г. (даже не со всех, не сразу и при обмене отдельными участками), также неприемлема по принципиальным соображениям. Земля эта, с их точки зрения, исконно принадлежит евреям, попала в 1967 г. в их руки по Божественному провидению, и никто не имеет права ею распоряжаться.

Даже умеренные политики, ведущие переговоры, воспринимают эвентуальный раздел Палестины как заведомо несправедливый, как жертву с их стороны. В то же время альтернативные предложения заводят ситуацию в полный тупик. Так, в палестинской среде, да и не только в ней, все большее внимание привлекает вариант создания одного государства для двух народов, идея, абсолютно неприемлемая для Израиля. Дело в том, что и будущее палестинское государство, и Израиль строятся на этнорелигиозной основе, что означает неприятие доминирования иной этнорелигиозной группы и даже слишком большой ее численности. Для палестинцев — это не столь актуально. В палестинском государстве доля других этнических и религиозных общин будет минимальной, а в едином государстве, о котором сейчас говорят наиболее радикальные круги, арабы очень скоро сами стали бы доминирующим этносом. Для Израиля перспектива создания единого государства означает конец его еврейского характера, т.е. крах идеи создания государства, в котором еврейский народ мог бы жить своей национальной жизнью.

Приверженность обеих сторон собственным «ценностям» и составляет тот конфликтный фон, на котором развертывались очередные попытки решить проблему, абстрагируясь, по возможности, от эмоциональных и псевдоисторических подходов.

В ноябре 2007 г. палестино-израильские отношения вступили в новый этап — в Аннаполисе при посредничестве США и поддержке других участников ближневосточного квартета были возобновлены переговоры между лидером палестинской администрации и израильским премьер-министром. Несмотря на весьма оптимистичные заявления американского президента и представителей его администрации относительно возможности заключения соглашения к концу 2008 г., в целом палестино-израильские отношения оставались напряженными. Периодически израильские территории на юге подвергались ракетным обстрелам из Газы, Израиль в ответ наносил удары, пытаясь уничтожить боевиков ХАМАС и других радикальных организаций.

К сожалению, обмен ударами стал привычным аккомпанементом к палестино-израильским отношениям вне зависимости от состояния переговорного процесса. Проблема заключается в идейном, политическом и территориальном расколе палестинцев и полном отсутствии контроля со стороны ФАТХ за действиями своих исламистских оппонентов. Политический процесс, инициированный в Аннаполисе, охватывал лишь легальную, международно признанную часть палестинского истеблишмента, представители которой ведут переговоры об окончательном статусе.

Дополнительное негативное воздействие на процесс переговоров оказывали трения и несогласованность внутри израильского правительства. Так, обозреватель Эйтан Хабер из газеты «Йедиот» писал: «С личной, сугубо эгоистичной точки зрения, Эхуду Ольмерту нужно добиться политических достижений от бесед с Абу Мазеном: переход к соглашению о постоянном урегулировании, решение проблемы террора, любое политическое решение смягчит возможный удар комиссии Винограда (комиссия по расследованию промахов в войне Ливане в 2006 г.) и позволит Ольмерту остаться у власти. С той же личной, сугубо эгоистичной точки зрения, Эхуду Бараку нужно добиться, чтобы его коллега Ольмерт вышел из бесед с Абу-Мазеном с пустыми руками, чтобы можно было выставить главу правительства человеком, который растратил даром все военно-политические возможности и ничего не сделал для государства. Вы скажете, что с личной, эгоистичной точки зрения — это понятно. А что с государством? Что с нами? Ну, хорошо. Вы задали свой вопрос» [2].

Радикальная часть палестинского движения, представленная ХАМАС, также имела непрямые контакты с Израилем при правлении правительства, сформированного партией Кадима. Контакты были организованы при египетском посредничестве и касались достижения долгосрочного перемирия (худна). Израильское министерство обороны контактировало с ХАМАС через египетских посредников на протяжении долгого времени, несмотря на бойкот на переговоры с этой организацией, который был принят израильтянами, частью палестинцев а также участниками квартета ближневосточных посредников — США и ЕС. Контакты продолжались и даже получили дополнительный импульс, в то время как «президент Буш обвинял тех, кто «ведет переговоры с террористами и радикалами», выступая перед израильским Кнессетом. Но как сказал израильский комментатор Уди Сегал на втором канале новостей, несмотря на клише и приятные слова, речь Буша не будет иметь влияния на израильские контакты с ХАМАС» [3].

В сложившейся ситуации обе стороны были заинтересованы в соглашении. Правительство ХАМАС стремилось обеспечить возможность решения социально-экономических проблем населения сектора Газа, находящегося на грани гуманитарной катастрофы. А израильское правительство нуждалось в спокойствии на своих южных границах, в защите населения, страдающего от ежедневных обстрелов, в возвращении, наконец, захваченного в 2006 г. палестинскими боевиками ефрейтора Гилада Шалита.

Прекращение огня с ХАМАС, которое было достигнуто в июне 2008 г., задумывалось как соглашение из нескольких этапов, которое начнется, по словам министра обороны Э. Барака, как «спокойствие в обмен на спокойствие». Обстрелы с территории Газы и террористическая активность прекратятся, а Израиль прекратит воздушные налеты и наземные операции.

После достижения спокойствия Израиль начнет постепенно облегчать блокаду сектора, а параллельно будут вестись переговоры об освобождении Гилада Шалита в обмен на освобождение из тюрем палестинских заключенных. На следующем этапе переговоры должны были привести к открытию перехода Рафах на египетской границе в соответствии с пожеланиями М. Аббаса, а затем, после возвращения Шалита, — к открытию всех переходов и снятию блокады Газы.

Нарушения соглашения начались сразу после его подписания. В средствах массовой информации вновь стал обсуждаться вариант масштабной операции в Газе с целью уничтожения власти ХАМАС и частичной реоккупации сектора (размещения там после завершения операции частей израильской армии на месте бывших еврейских поселений). Израильскому премьеру Ольмерту очень не хотелось начинать наземную операцию против ХАМАС, которая неизбежно повлечет за собой жертвы среди израильских военнослужащих, а возможно, и среди мирного населения, может затянуться, осложнить отношения Израиля с Египтом и Иорданией, а также с Европой и Россией и т.п. В то же время Ольмерт был вынужден выбрать вариант Газы, поскольку соглашение о прекращении огня не выдержало испытания. Израильская операция в Газе в конце 2008 — начале 2009 г. еще больше осложнила положение Абу Мазена, даже если в соответствии с логикой он был не против ослабления своих исламистских оппонентов.

Очень серьезный разрыв между позициями обеих сторон, между обществом и лидерами, которым оно не доверяет, и, наконец, между миролюбивыми заявлениями и реальной ситуацией с блокпостами, обстрелами и новыми поселениями достался в наследство новому израильскому премьеру Б. Нетаньяху и его кабинету. Фактически все вернулось на круги своя — с новым строительством поселений в Восточном Иерусалиме и за его пределами, с расширением старых поселений, с периодическими обстрелами и т.п. Даже в судьбе несчастного Гилада Шали-та не произошло перемен.

Вместе с тем перемены, конечно, были. В США появился энергичный президент Барак Обама, представитель Демократической партии, поставивший своей целью улучшение отношений США с мусульманским миром и — в качестве одного из способов — активные шаги по урегулированию арабо-израильского конфликта. Они даже были предприняты, но все снова затормозилось.

Возможности изменения ситуации в формате палестино-израильских отношений пока отсутствуют. Нет никаких признаков, указывающих на то, что ситуация опасно драматизируется. Скорее напротив, сторонам легче жить с существующими проблемами (несмотря на громкие заявления о стремлении к миру), чем идти ради этого мира на серьезную корректировку своей позиции. Она может оказаться крайне болезненной для обеих сторон. Например, Израилю придется эвакуировать поселенцев с Западного берега, а палестинцам открыто отказаться от идеи возвращения беженцев в Израиль. Это означает переход к новому курсу, негативные последствия которого для соответствующих политических элит можно легко просчитать, в то время как вопрос, ради чего это следует делать, остается открытым. Иными словами мир для многих израильтян по-прежнему выглядит более неопределенным и опасным предприятием, чем сохранение статус-кво. Да и примеры такого мира с арабами мало вдохновляют. Мир с Египтом и Иорданией остается «холодным миром» и мало что значит для рядового израильтянина за исключением возможности съездить в соседнюю страну, что может обернуться на практике экстремальным туризмом. Политики указывали на то, что никакой мир с Египтом не мешает хамасовцам протягивать туннели из Газы на египетскую территорию и протаскивать по ним не только предметы широкого спроса, но и оружие. (Сейчас это изменилось.)

Для палестинского руководства, испытывающего все большее воздействие радикалов, мир с Израилем, до которого столь же далеко, как и прежде, вряд ли представляется сколько-нибудь реальной альтернативой нынешнему положению. Вести переговоры ради переговоров, которые лишь подрывают авторитет палестинского руководителя, нет смысла. Не случайно Абу Мазен заявил в ноябре 2009 г. о нежелании баллотироваться на президентских выборах. Нельзя не учитывать и позицию той части палестинского руководства, которую развратила постоянная помощь из-за границы. Эти деятели давно утратили влияние на массы, да и сами массы интересуют их лишь как ресурс, обеспечивающий поступление помощи. Им тоже лучше не подставляться и ничего не менять.

Политический процесс на палестинском направлении окончательно зашел в тупик. Складывается впечатление, что, несмотря на американскую активность и активность других членов квартета, ничего не происходит и не произойдет. За очередным прекращением огня будут следовать военные действия в Газе и на юге Ливана, столь же бесполезные и ничего не меняющие, как и время от времени возобновляющиеся переговоры. Чем дольше длится противостояние, тем более приемлемым для части палестинцев и израильтян становится применение насилия, тем менее толерантными становятся подходы к представителям других этносов, тем больше молодых палестинцев готовы влиться в боевые бригады и все больше израильских солдат обречены проходить службу на блокпостах со всеми вытекающими психологическими последствиями. И все же общества готовы скорее платить эту цену, чем идти на радикальные перемены (по идейным, практическим или иным соображениям — не имеет большого значения). Следовательно, за новую стратегию будут в лучшем случае выдаваться косметические меры, осуществляемые под постоянный аккомпанемент артиллерийских ударов.

Палестино-израильское противостояние оставляет глубокие раны, что, как ни печально это признавать, общественное мнение обоих народов по-прежнему го­тово это оправдывать борьбой за культурную самобытность и выживание. Большинство склонно поддерживать тех лидеров, которые демонстрируют твердое на­мерение не поступиться принципами, защищая интересы и символы, исторически сформировавшиеся в условиях противоборства и являющиеся его продуктом. Вот почему переговоры являются для нынешних «властителей дум» либо вовсе идейно неприемлемыми, либо тяжелой обязанностью, навязанной внешними игроками. Значит, время миротворцев еще не пришло — их просто никто не ждет.

Автор статьи — Ирина Звягельская, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, вице-президент Центра стратегических и политических исследований (ЦСПИ)

Поделиться

Статьи по теме

Оставить комментарий

Отправить комментарий

Я не робот